Варвара выходит в коридор. Иду за ней как привязанный.

- Варя…

- Молчи. Всё, Данила, всё…

- Что – всё?

- Всё! Я не могу ставить под удар репутацию, я её не для того зарабатывала. Ты понимаешь, что меня отсюда вышвырнут, не разбираясь если эта дрянь откроет рот? Я ведь так и знала, что эта Соня…

- Это не Соня. Соня не могла…

- А кто? Нас видела только Соня! Так что… Она рассказала, эти подслушали. Вот так, Данечка. Верь после этого в дружбу.

- Варя…

- Варвара Михайловна. Извини, у меня следующее занятие через полчаса, надо готовится…

Она уходит, громко стуча каблучками. Словно вколачивает в меня мысль о том, что всё кончено.

Чёрт, она и вчера была пипец как недовольна и моим опозданием, и тем, что я рассказал, про помощь Соне.

- Я все понимаю, Даня, но зачем?

- В смысле, Варь? Они голодные, им есть нечего.

- Сегодня ты накормил, а завтра? А потом она привыкнет, что её кормят, ей помогают, начнет давить на жалость, будет считать, что ей все должны, потому что она сиротка.

- Варвара, притормози.

- Не разговаривай со мной так, пожалуйста. Я тебе не подружка школьная. И я знаю, о чем говорю. У меня примеры есть, двоюродная сестрица такая. Всю жизнь моей мамочке пела, какая она бедная, несчастная, сирота Казанская, пока ей мать – дура, бабушкину квартиру не отписала. И та сразу отчалила. Хату продала и свалила за границу. Матери с тех пор ни разу не позвонила. Вот так. Так что… я про жалость много чего знаю.

- Варя, это не жалость. И Соня не такая.

- Да, конечно, не такая. Мы так и будем о Соне? А вообще, знаешь… я, пожалуй, поеду домой. Настроения нет, спасибо твоей… подружке.

Я злился, но понимал, что лучше Варю не трогать. Она позволила мне проводить её до дома, и даже поцеловать. Хотелось большего, давно и сильно, но, она обещала, согласилась на следующие выходные поехать со мной за город.

И вот, когда всё на мази, когда уже почти… Всё срывается! Блин!

Из-за Сони, о которой я вроде бы и думать забыл.

Оно мне надо?

Чёрт, вспоминаю её больные глаза, её худенькую спину, с выпирающими позвонками, плечики дрожащие, талию, которую могу пальцами обхватить…

Что же мне с тобой делать, Красотка?

Глава 16

- Соня… - Ирина Вениаминовна, гладит меня по руке. – Надо успокоиться, ситуация, сама понимаешь, сложная.

- Я не отдам Арину. Мне проще продать эту долю в квартире и уехать.

Я действительно подумываю об этом. Сижу в кабинете у директрисы, она поит меня горячим чаем. Ни слова о происшествии в греческом зале…

- Куда ты уедешь?

- Какая разница? Подальше от Москвы. Туда, где можно жить нормально, без всего этого.

- Это не выход.

- Очень даже хороший выход. Здесь что меня держит?

Я прекрасно понимаю, что держит. Могила мамы, отца… Бабушки. Дом, который я считала своим и который сейчас у меня отнимают, не просто физически отнимают – память уничтожают все там меняя, делая ремонт, продавая нашу мебель.

- Тебе надо учиться. Тут у тебя есть шанс. Скоро будет конкурс, грант позволит победителю обучение в профильном ВУЗе на выбор.

- Шанс что именно я выиграю не велик. – качаю головой, не хочу надеяться, это… это больно.

- Соня, ты же знаешь, что как раз твои шансы самые реальные? В прошлом году ты всё пропустила, были причины, но в этом ты должна!

- Если меня отсюда не попрут. Если не заберут Аришку.

- Не бойся, отсюда не попрут. И сестру… сестру твою мы тоже в обиду не дадим. Кстати, где она?

- С ней эта мадам из опеки разговаривает.

- Надежда мне понравилась, мне кажется, она прониклась вашей проблемой.

Мне бы уверенность директрисы! Если честно, я уже столько видела этих милых дам из опеки! И слышала их разговоры.

Ребёнок нужен, ребёнок не нужен… Какую премию дадут за то, что изъяли детей из неблагополучных семей.

Не хочу об этом думать. Какое право у них забирать мою сестру? У нас все нормально! Я даже могу похвастаться, что кормлю её деликатесами – спасибо Да Винчи.

Мне стыдно, что он был там и увидел, как я… Да, стыдно, что видел меня такой… несдержанной, воинственной.

Я знаю, мальчикам такое не нравится. Им нравятся нежные, женственные, милые, слабые… Варвара Михайловна очень женственная с виду. Такая милая, лапочка… Помню, как она пришла в студию, как сразу всем понравилась. Она была в меру строгой, сразу сумела дать понять, что троллить её не стоит. Не пыталась быть подружкой, но вроде и не сильно задавалась. Я оценила её педагогические способности, объясняла она хорошо, не давила, всегда всё чётко.

Правда, у нас были разные вкусы. Порой то, что нравилось мне она называла мазней и безвкусицей. А я находила в этих работах эмоцию, энергию, драйв.

Однажды она так при всех раскритиковала Данилу, было его жаль. Мы были на общем занятии, что-то типа факультатива, в студии часто устраивали такие, мог прийти ученик из любого класса, хоть из первого. Старшие помогали младшим. Даня как раз работал с парнишкой из начинашек…

Не помню уже суть, но Варвара была не то что бы резка, скорее… Мне показалось, что то, что она сказал было унизительно.

Поэтому у меня был шок, когда я их увидела.

И я до сих пор не могу поверить.

- Соня!

Аришка залетает в кабинет, бросается мне на шею, мы обнимаемся. Я целую её щечки, кажется, они горят. Проверяю температуру.

- Нет, нет, она в порядке, просто мы сидели в соседнем кабинете, там очень жарко.

- Соня, я пить хочу!

- Пойдем, там у нас сок есть.

- И ягодки еще были, да? И ананас.

- Может вы тоже пройдете, посмотрите, как мы живём? – обращаюсь к Надежде, надеясь, что она откажется.

- С удовольствием посмотрю.

Спускаемся вниз, на лестнице я вижу Даню, он что-то пишет в телефоне. Видит нашу процессию, кивает сестре и смотрит на меня как-то… чересчур внимательно.

- Даня, привет! Спасибо тебе за…

- Соня, всё хорошо? – Он перебивает, что Арина всё равно успевает ляпнуть слово ягоды. И я чувствую, что краснею.

- Да, все нормально.

Больше мне сказать нечего, хотя… Очень хочется, чтобы он заскочил к нам, просто узнать, как дела, просто поговорить. Словно по заказу он произносит неожиданно.

- Я зайду потом?

- Хорошо, приходи.

Краснею, сама не понимая почему. Что может сказать эта дама из опеки по поводу визитов ко мне парня? Вдруг подумает о чем-то нехорошем? Не надо было говорить, чтобы он приходил. Или… Боже, да какая разница! Не решит же она, что я устраиваю свидания при Аринке?

Заходим в комнату. Хорошо, что я вчера перед сном навела порядок, да и утром после завтрака навела чистоту. Всё на своих местах.

Достаю из шкафчика чашку, открываю сок.

- Может, чаю хотите? – честно, мне не хочется её поить, но не предложить вроде бы невежливо.

- Не откажусь, спасибо.

Вот ведь, могла бы и с директрисой попить! Ставлю на стол вазочку с конфетами. Хрустальная, бабушкина, мне удалось утащить её из дома. Увы, спасти у меня получилось не так много вещей. Дядюшка был очень бдителен. Все говорил о том, что наследство делится поровну, всё имущество надо описать. Ага, а я дурочка слушала. А потом…

- Соня, мне всё-таки очень важно знать о твоей ситуации с квартирой. Ты же понимаешь, что в таких условиях…

- Условия нормальные. У нас в студии есть дети из многодетных семей. Одни живут впятером в однокомнатной квартире, думаете им лучше? Или всемером в двушке…

- Не лучше. Но я спрашиваю не из-за метража и условий. Пойми, Арину не имеют права лишать площади, да и тебя, если ты, конечно, сама не подписала никаких бумаг.

Я не подписывала! Точно! Но вот… почему-то холодок бежит по спине. Подделать подпись ведь легко? А документы? Паспорт я держу в сейфе у Ирины, на всякий пожарный. И всё равно боязно.

- Значит, вот что… делом твоим теперь буду заниматься я. И серьезно. И я не собираюсь вас разлучать, забирать Арину от тебя. Нет. Наоборот. Я хочу сделать так чтобы вы жили в своей квартире, в своем доме. И чтобы никто вас больше не терроризировал и не похищал. Ясно?